Мылодрамь. От слова "мыло".
Если с моим определением согласится хотя бы один человек - снесу к вороньей матери. Поэтому очень прошу, если вам хотя бы буква покажется лишней или фальшивой, не стесняйтесь обозвать меня последними словами. Я и так всё про себя знаю.
Если не показалось фальшивым - тоже черкните, пожалуйста. Я действительно умучалась бодаться с персонажем, потому что этот текст я писала, стирала и переписывала три дня.
Кто просил про Майкрофта и любовь? Получите.
Саундтрек очень желателен к прослушиванию.
он здесь
Название: Zeig mir, dass ich lebe
Автор: Amnezyna
Фэндом: Sherlock BBC
Персонажи: всё понятно
Категория: джен, попытка сонгфика
Рейтинг и предупреждения: G
Дисклеймер: Конан Дойль придумал, Моффиссы там были, сами всё видели, но сказали не всё, а мне, понимаете, идею подкинули.
От автора: Мылодрамь, как и было сказано выше.
читать дальшеПеревод цитат, встречающихся в тексте
Перевод цитат из текста (подстрочник):
Zeig mir, dass ich lebe - Покажи мне, что я живу.
Das Zählwerk eiskalt kalkuliert
In Wahnsinn sorglos programmiert
Счётчик хладнокровно отсчитает
Беззаботно программируя в этом безумии.
Leg mein Herz in deinen Schoß
Keine Welt mehr scheint zu groß
Пусть моё сердце будет в тебе
Ни один мир больше не покажется мне слишком большим
...Kriech noch mal in mich hinein
Bitterlich unendlich weit...
Проникни в меня ещё раз
Горько, бесконечно далеко
Машина скользила по улицам, привычно поглощая километры, но ему вдруг опротивели Гайдн и Монтеверди. После сегодняшнего дня захотелось чего-то более простого и обыденного. Поэтому он тронул шофёра за плечо и попросил включить радио. Откинулся на кожаную спинку сиденья, прошёлся пальцами по рукояти зонта, который он, как обычно при недолгих путешествиях утверждал остриём в мягком ковре рядом носком левого ботинка, и прикрыл глаза, ожидая лёгкого популярного мотива.
…Zeig mir, dass ich lebe!..
Он не был готов к тому, что в его уши вторгнется низкий мужской голос, который отзовётся резонансом где-то под рёбрами. И тем более он не был готов к тому, что резонанс пройдёт по костям, по позвоночнику и докатится до мозга, отразившись в мысли, запертой так глубоко в памяти, что он был уверен, что никогда не встретится с ней вновь.
...Das Zählwerk eiskalt kalkuliert
In Wahnsinn sorglos programmiert...
Что дурного в том, что он рассчитал свою жизнь, раз и навсегда, когда ему было ещё двадцать? Почему все стремятся увидеть в этом ошибку и тем более - повод для сочувствия? Зачем сочувствовать тому, кто может спокойно управлять своей жизнью, направляя её в нужное русло, исправляя погрешности, корректируя недочёты, рассчитывая варианты. Безумие и программирование, хотел ли подчеркнуть несочетаемость этих понятий неведомый ему немецкий автор? Хотя более точного определения нельзя было подобрать как минимум для двоих известных ему людей. Шерлок. Его брат – идеальная иллюстрация беззаботно программируемого безумия. Никогда не знаешь, какой ещё выверт даст алгоритм, которому подчиняется жизнь Шерлока в данный отрезок времени. Даже он, мастер программирования и манипулирования, не знает.
…Leg mein Herz in deinen Schoss
Keine Welt mehr scheint zu gross…
Какая романтическая глупость. Хотя нет, пожалуй, в этом мире есть две женщины, которым он мог бы отдать своё сердце, если бы оно им понадобилось, по первому требованию. Мама и Королева. И Англия, но она не женщина.
Он вновь шевельнул уголком губы и пробежался пальцами по рукояти зонта.
Он устал отвечать на вопросительные взгляды, устремлённые на его левую руку. Да, на ней ничего нет, и вряд ли появится. Разве что в последнее время его начали подозрительно часто посещать необычные мысли. И необъяснимые сны. Ему являлась странная до крайности картина: будто бы в кресле у камина, парном его любимому креслу, кто-то сидит. Некто смутный, словно сгустившееся облако тумана, словно сбитое рябью изображение на экране старого телевизора. Не различимая человеческая фигура, а скорее ощущение чьего-то присутствия. Фантом. Не призрак, но и не реальный человек. Видение, будоражащее своей неопределённостью, царапающее восприятие невозможностью существования в реальности, но парадоксальным образом успокаивающее. Словно этот фантом должен быть с ним рядом. Словно он знает его – давно и очень близко. Но черты лица, если и проявлялись на миг, тут же смывались, как только он пытался вглядеться в них получше и узнать.
И почему-то ему казалось, что фигура в кресле изучает пляску языков пламени в камине, так, как любит смотреть на огонь он сам. И это правильно.
Ему пришлось слегка покачать головой, отгоняя видение.
Давно, в молодости, он страстно увлёкся актрисой Сабиной Вэйн. Она была прекрасна, безмерно талантлива, чрезвычайно остроумна, да и попросту умна. Тонкий вкус во всём, великолепная изменчивость, с которой она появлялась на публике то в образе дивы 20-х, то в образе едва ли не куртизанки начала века, то в цветастом хипповском балахоне с заплетёнными в дюжину косичек волосами. Одержимость Сабиной Вэйн длилась около месяца, в течение которого Майкрофт потратил почти всё своё содержание на билеты в театр и редкий экземпляр "Отелло", в котором блистала Сабина. Та оценила подарок, в очередной раз продемонстрировав остроту своего ума, и даже позволила Майкрофту присоединиться к театральной труппе на праздновании очередной премьеры.
Всё кончилось в один момент, когда Майкрофт понял, что лежит в основе его влечения к мисс Вэйн. Истина открылась ему при взгляде на фотографию матери времён её игры в Друри Лейн. Майкрофт привычно сложил в голове два и два, получил в сумме эдипов комплекс и испугался. Да, в семнадцать лет он ещё мог себе позволить такую роскошь. Однако найденное логическое объяснение навсегда излечило его от страсти к Сабине.
Спустя семнадцать лет он получил официальное, с золотым тиснением на веленевой бумаге, приглашение на юбилей звезды. Мисс Вэйн была ещё ослепительнее, чем в молодости. Лёгкость и непринуждённость в общении сменилась отточенной уверенностью в собственной женской неотразимости, надо признать, небезосновательной. Это была великолепная женщина, и сейчас те несколько лет разницы, столь сильно разделявшие их, уже не были границей. Майкрофт наклонился над любезно – и надо сказать, достаточно высоко – протянутой ему узкой кистью, украшенной кольцами, и, обозначив поцелуй, произнёс: "Я был вашим страстным поклонником, мисс Вэйн". Это прозвучало достаточно стандартно и сообразно этикету, Майкрофт был уверен, что за сегодняшний вечер он был не первым и даже не десятым, озвучившим эту фразу. Но Сабина улыбнулась ему той самой улыбкой, что складывала к её ногам мужские сердца, и посмотрела на него тем самым искрящимся взглядом, которым сводила с ума тех, кого хотела свести. Он вгляделся в её сияющее прекрасное лицо, скользнул по безжалостным, едва заметным морщинкам у глаз, которые лучше всяких слов говорили о том, сколько лет прошло, и подумал – на долю секунды: "А что, если?.." – и вновь натолкнулся на её манящий взгляд. И сразу же понял – "никакого "если". Река, которую уже перешёл, не прощает возврата. Это будет фальшь, та Сабина осталась в прошлом, с его подарком в руках, юная, невинная, двадцатитрёхлетняя. И он сам, семнадцатилетний, без его нынешнего багажа проблем, цинизма, информации и государственных тайн.
И потому он раздвинул губы в дежурной светской улыбке, отпустив её руку – и с ней своё прошлое. Круг замкнулся.
...Kriech noch mal in mich hinein
Bitterlich unendlich weit...
Некоторым даже удавалось добраться до его тела, но то были не минуты его слабости, а минуты его силы. Допустить до себя, дать почувствовать и осознать, насколько жалки их попытки, как он видит их насквозь. Отбросить. Со временем он понял, что это недостойное его самого занятие, весьма сомнительное развлечение, и с каждой новой искательницей его близости, мнившей себя женщиной-вамп, сумевшей захомутать "калькулятор", он уходил всё дальше и дальше от возможности когда бы то ни было посмотреть в глаза кому-то и увидеть там что-то кроме страсти, властолюбия и алчности.
Zeig mir, dass ich lebe!..
Ты не живёшь, ты функционируешь! – вот она, эта мысль, которую он похоронил слишком давно. Одна-единственная фраза, брошенная в лицо. Почему она так мучительно долго кружила в его мыслях? Почему раз за разом, в свободное от работы время он вновь пускался в анализ и сопоставления, разбирая, в чём разница. Жить. Функционировать. Жизнь – набор биологических и социальных функций. Одно неотличимо от другого. Но почему всё-таки его хлестнули именно этим? Почему его зацепило именно это?
Чего не хватает слову "функция", чтобы осыпаться буквами и перестроиться в слово "жизнь"? Что вкладывают в эти пять символов обычные люди? Работу? Дом? Семью? Мечты? Надежды? О нет, только не это. Не хватало только задуматься о бессмысленной умозрительной категории "смысл жизни". Сколько написано о нём, сколько потрачено времени. Времени, которого и так слишком мало. Достаточно поставленных задач и их выполнения. Ему – достаточно. Или всё-таки нет? Почему эта проклятая пара слов вновь и вновь, раз за разом терзает его разум? Отчего ему так важно услышать подтверждение своих мыслей из чьих-то уст?
Из чьих-то. Вот оно.
Круг замкнулся.
Хорошо. Он согласен. Ему нужен кто-то, кому он сможет сказать:
…Zeig mir, dass ich lebe! ..
Убеди меня в том, что я живу.